Навия

Законы Фонтейна очень строги, но жители его довольно свободолюбивы. Общество Фонтейна наполнено всевозможными общественными организациями, клубами и группировками, у которых разное происхождение, способы развития, цели и стиль. Например, недолго просуществовавший «Клан шляповидных медуз» якобы выступал в защиту водоёмов и тех, кто в них живёт, но на самом деле был основан группой любителей взрывчатки. А вот Спина-ди-Росула — законопослушная, надёжная организация, несмотря на несколько взбалмошную молодую главу. В официальных заявлениях Спина-ди-Росула провозглашает себя трудящейся ради благосостояния граждан организацией, которая состоит из представителей многих слоёв общества и направляет свои усилия на посредничество в разрешении сложных вопросов среди простых людей, и, когда это необходимо, сотрудничает с властями Фонтейна. Если же вы спросите Навию, она скажет вам, что Спина-ди-Росула — это деловой партнёр, в котором найдутся любые люди, и который поможет вам с любой проблемой, используя бархатную перчатку или, когда это необходимо, железный кулак. Оба этих описания не является ошибочными, по крайней мере в общих чертах, поэтому вы можете выбрать то, которое вам больше нравится — хотя стоит отметить, что тем, кто выберет последнюю формулировку, подружиться с Навией будет проще.

Сказать в Фонтейне, что ты вырос, смотря театр, — это всё равно, что утверждать, что ты пил воду, когда рос. Так было и с Навией. Ещё маленькой девочкой она была так очарована разыгрываемыми на сцене историями, что постоянно приставала к отцу с просьбой купить ей билет на представление, чтобы пережить каждую часть сказки вместе с героями. После того как она стала управлять делами Спина-ди-Росула, эти чувства приобрели другую окраску. Театральные перипетии не могли сравниться с поворотами за столом переговоров, и настоящие шрамы на телах жителей Флёв Сандра встречались чаще, чем те, что создало мастерство гримёра. Со временем она перестала ходить в оперный театр и стала проводить больше времени с людьми поблизости. Конечно, трагедии на сцене захватывали дух, но Навия не хотела, чтобы они случались с настоящими людьми. Как примирить влюблённых, погрязших в ссорах из-за разницы во взглядах? Как найти новый способ заработать на жизнь тому, кто оказался нетрудоспособным из-за несчастного случая? Мир полон подобных проблем, и хотя их решение приносит мало прибыли, в отличие от основного бизнеса Спина-ди-Росула, Навия бросается на их решение. А если кто-то обвинит её в том, что она зря старается: «Такое самомнение — называть эти вопросы тривиальными», — скажет она, используя высокопарную лексику, чтобы ошарашить собеседника. «Мы не даём маленьким проблемам превратиться в большую беду. И разве мы не оказываем услугу Дворцу Мермония, предотвращая появление этих людей на сцене оперного театра?» В такие моменты Навия не называет себя ни демуазелью, ни действующей главой, ни каким-либо другим причудливым титулом, а просто Навией, неравнодушным гражданином.

Навия, которая сейчас помогает людям, попавшим в беду, в юности сама часто попадала в неё. Глава Каллас был очень занятым человеком и заботиться о демуазели ему помогали члены Спина-ди-Росула, что было очень нелёгким занятием, ведь их подопечная в любой момент могла исчезнуть. После долгого поиска на какой-нибудь крыше они замечали торчащий край шляпы… лишь чтобы с трудом забравшись туда обнаружить, что кроме шляпы там ничего и нет. Сама владелица шляпы в этом время играла где-нибудь на горе Мон Атонеки. Так велико было её любопытство, что и одной ей игралось очень интересно. Дайте ей пруд, и она могла разглядывать его весь день напролёт, наблюдая как птицы плещутся на мелководье, как бобры выплывают с глубины, чтобы полежать на спине. Даже такие мелочи приносили ей много радости, а в благодарность она оставляла подарки: просо, чтобы птички поели, и ракушки, чтобы бобры поиграли. Иногда она играла и с другими ребятами. У большинства детей Флёв Сандр игрушек не было, поэтому она играла с ними в прятки, обтирая грязные трубы своими шёлковыми рубашками. Неважно выиграла она или проиграла, Навия всегда получала от игры немного больше, чем другие дети. Она выныривала из своего укрытия, сжимая в руках какую-нибудь деталь, пару неизвестно кем обронённых монет или почти новый набор инструментов, и ловила на себе восхищённые взгляды товарищей. Хотя она часто бегала где-то сама по себе, большинство взрослых относились к этому с пониманием (кроме её отца). Члены Спина-ди-Росула перевязывали ей ободранные коленки, а женщины Флёв Сандр помогали ей заштопать порванную одежду. Навия думала о том, как хорошо все к ней относятся, и эти мысли делали её счастливее. Как-то она услышала, как соседская бабушка говорила кому-то: «…У неё никого кроме отца нет, да и он не проводит с ней время… Бедняжка, только и остаётся ей, что бегать самой по себе…» Эти слова расстроили Навию. Она считала себя довольно счастливой — отец очень её любит, все дети и взрослые тоже хорошо к ней относятся. Так почему же кто-то считает, что её надо жалеть? Навия подумала, что её, наверное, просто не так поняли, и это никуда не годится. С того момента, когда кто-то проявлял к ней добрые чувства, она громко заявляла: «Спасибо, что хорошо ко мне относитесь! Я очень рада!»

Причина, по которой Навия объединила пушку с зонтиком довольно проста: ей не хотелось носить с собой слишком много вещей, ведь это помешало бы ей заниматься другими делами. В Фонтейне часто идут дожди, которые сменяются палящим солнцем, так что без зонтика на улицу лучше не выходить. Да и без ружья демуазели Спина-ди-Росула выходить не пристало, никто ведь не подумал, что оно просто для красоты? Её навыки в стрельбе — результат долгих тренировок, а основной принцип — если ты поражаешь цели, то хоть о спину пухленя дуло обопри. Клоринда, тренировавшаяся в традиции Охотников Сумеречного двора, только качает головой от такого подхода, хотя на словах хвалит: «Твоим оптимизмом в бою можно только восхищаться». Навия воспринимает это как комплимент. Навия была большой девочкой (по собственному убеждению) десяти лет, когда она встретила Клоринду, и поэтому хорошо знакома с её манерами. Действительно уместная похвала! И правда, оптимизм — это ценное качество души. Мало кто может встречать горести жизни с улыбкой, хотя и намеренно воспитывает его в себе. Но Навия, похоже, родилась с ним. Для неё в мире существует только два типа проблем: те, что можно решить, и те, что нельзя. Решаемые требуют немедленного действия, а нерешаемые остаётся лишь принять, поменяв своё отношение. Другое качество кроме оптимизма, которое помогает повысить качество жизни, по мнению Навии, — это терпимость. Эта черта перешла и Спина-ди-Росула. Взгляните: здесь не только разнообразие дел, но и люди всех мастей — даже шишковатая черепаха зовёт это место своим домом! Говорят, что это друг Калласа, а зовут её Консильери, что означает «советник». Навия тоже с ней иногда советовалась, ведь терпеливая, тихая и долгоживущая черепаха — идеальный собеседник, чтобы излить душу. Однажды за разговором с черепахой Навию застала Шарлотта — вспышка камеры — и вот уже множество людей, увидев фотографию, стало приходить поговорить с черепахой. С тех пор Навия стала реже с ней разговаривать. «Надо и другим людям дать возможность посоветоваться с Консильери», — говорила она с серьёзным лицом.

Этот мир, похоже, изначально наполнен противоречиями. Вот, например, Каллас, отец Навии. Если бы у Спина-ди-Росула было больше влияния, то многие дела проходили бы намного проще, но Каллас с упрямством отказывался принять почётный титул, которым Дворец Мермония хотел наградить его после завершения постройки водных путей. Опять же, Каллас никогда умышленно не скрывал от своей дочери, чем занимается Спина-ди-Росула, и рассказывал ей о всевозможных приёмах ведения бизнеса, лично учил её обращаться с оружием или просил кого-нибудь другого делать это, брал её с собой на переговоры — будто он воспитывал себе преемницу. Но, с другой стороны, он избегал всякого упоминания причины смерти её матери, и даже совсем не показывал ей своих чувств по этому поводу. Навия иногда даже не могла понять, близки ли они с отцом или нет. Позже Навия пришла к заключению, что её отец делал это, чтобы защитить её. Он давал ей возможность учиться и набираться мудрости, надеясь, что она станет самостоятельной и сможет выстоять натиск жизненных испытаний. Но он никогда не говорил ей о своих собственных горестях, переживаниях или даже о смерти Клементины, скорее всего, чтобы защитить дочь от горя и ненужного чувства вины. Поэтому он хранил молчания, несмотря на то, как сильно он скучал по своей жене. Что же по поводу отказа принять титул, то, по всей видимости, он считал, что Спина-ди-Росула должна быть ближе к простому народу, а титул типа «барон Каллас» отдалил бы его от них, подорвав доверие людей. Но это только предположения Навии. И это тоже наполняло Навию противоречивыми чувствами. Во всех делах она была смелой, вне бизнеса прямой и открытой, но никогда она не требовала от отца подтверждения своих подозрений. «Пап, ты сделал такой выбор, чтобы защитить меня? Ты, доверяя мне во всём, недооценил мои способности справляться с чувствами?» Она никогда не говорила об этом с отцом. Ведь она думала, что у них ещё много времени. Неужели нельзя было ждать, пока её упрямый отец откроется ей, или пока она не станет более зрелой, и они спокойно обо всём поговорят? Время ответило на её вопросы и научило тому, чему не смог научить отец. В жизни часто так случается — она не даёт времени на подготовку, только шанс научиться всему уже на месте. Прямо как, когда Мелус покинул Навию. Все поначалу совершают ошибки, но не волнуйтесь — Навия быстро учится.

Фонтейн — страна Гидро, и поэтому в ней ходит множество легенд о воде, например, о том, что дождь — это слёзы Гидро Владыки драконов, а Великое земное озеро хранит эмоции человечества… Первая история считается сказкой, призванной успокоить капризных детей, а вторую большинство считает недоказуемой, но по мере того как дело с «пророчеством» продвигалось, люди постепенно стали обращаться к ней за эмоциональной поддержкой. Работы по восстановлению Фонтейна после катастрофы продолжались, и Навия обнаружила, что всё больше людей приходят посидеть у воды, особенно в окрестностях Пуассона. После того как Навия стала главой Спина-ди-Росула, она никогда не сбавляла темп. Но однажды, прогуливаясь у воды, она увидела в ней своё отражение, и её вдруг охватило желание остановиться и посмотреть на пруд, как в детстве. Она наклонилась, зачерпнула немного воды и смотрела, как она утекает меж пальцев, пока не осталась лишь лужица в центре ладони. Навия мало что почувствовала при этом, лишь вспомнила следы крови, смываемые дождём, и одежду, оставшуюся после отступления воды. Она всегда умела видеть светлую сторону вещей и не хотела, чтобы её печаль передавалась её спутникам, поэтому редко плакала. Но вот непролитые слезы переполнили реку лет и наконец нашли свой выход. Эти слезы высушил ветер, и они не упали в воду, но Навия верила, что они не исчезнут во времени. Её слезы были лишь каплей в океане, но, как и все воды в этом мире, они испарялись, сгущались и падали в виде мелкого дождя, и они снова встретятся, когда наступит очередной влажный сезон дождей.

Когда Навии уже не нужно было вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до последней полки, Каллас дал ей записную книжку. В ней были записи без дат, без отступов, а некоторые даже без знаков препинания — они принадлежали руке её матери, Клементины. Сначала Навия была в восторге, но по мере чтения в её душе росла грусть. Эти короткие записи начинались с того, как Клементина отправилась вместе с Калласом к фонтану Люсин. Казалось, что с того момента, как они задумали завести ребёнка, её мать часто думала о ней. В золотых подсолнухах ей виделись волосы своего ребёнка, а в ярких озёрах — его глаза. Она записывала все эти надежды и пожелания: «Пусть наш ребёнок будет полон прекрасных добродетелей, испытает множество приключений и попробует много вкусных блюд, которые может предложить мир, и испытает все виды радости и счастья. Навия не в первый раз читала то, что написала её мать, но в этот раз она была самой счастливой и самой сердитой одновременно. Почему отец решил подарить ей это только сейчас? Но сердилась она недолго. Тоненькой книжки надолго не хватит, и конец её был очень прост: «Я много написала о нашей крошке, но всё-таки это лишь мои собственные пожелания». По какой-то причине — возможно, из-за кровной связи, Навия сразу поняла смысл этих слов. Мать не хотела, чтобы эти надежды ложились тяжким бременем на её растущее дитя, и потому отец передал ей эту книгу на хранение только после того, как она стала взрослой и уже пошла своим путём. В тот день Навия, что было для неё редкостью, не вышла на улицу, а долго пробыла в своей комнате. Возможно, мать хотела отдать ей эту книжку, когда она вырастет… когда придёт время.

Много лет назад на свой день рождения Навия достала свою любимую настольную игру. Возможно, потому что это было и её совершеннолетие, участников было особенно много. В этой оживлённой атмосфере каждый, кроме самой именинницы, звезды шоу, старался придумать крайне неподходящего для себя персонажа. Серьёзный Мелус стал беспечным заказчиком, предложившим всем присутствующим разгадать, — или, скорее, пострадать, — от древнего проклятия, поразившего его семью. Сонни, всегда элегантный в речах и поступках, играл хамоватого мелкого воришку, ради чего принёс великую жертву — снял свой светлый пиджак, с которым никогда не расставался. Робкий новичок Сильвер, которого втянули в это просто потому, что он проходил мимо, стал могущественным и загадочным магом. Последний, смертельный удар был нанесён, когда Клоринда, обычно руководившая всем процессом, решила связаться со знаменитой авантюристкой, известной также как «Демуазель», в качестве частного врача, каждый выстрел которого проходил мимо цели. Кто-то же должен лечить, рассудила она, но, увы, при этом роль ведущего игры осталась свободной, и Каллас оказался единственным, кто мог занять этот пост. Таким образом, ему пришлось отставить свой напиток и покинуть зрительские трибуны (скамейку) ради толпы игроков (диван). Навия была очень довольна таким началом. Игра, однако, началась не совсем гладко: странный заказчик ворвался в дом Демуазель во время празднования её дня рождения, но ошибся и врезался головой в трёхслойный торт, едва не покончив с тысячелетним семейным проклятием по собственной вине в течение первых пяти минут игры. Демуазель быстро вызвала добросердечного доктора, чтобы спасти юношу. Доктор, бросая кости, размышлял о том, что оставить его в живых равносильно помощи врагам. Выражение лица мастера игры не изменилось, он добросовестно выполнял свой долг, негромко говоря: «Молодой человек, преодолевший дорогу под дождём, был мокр до нитки, и руки его дрожали. Он очень старался, оттирая крем с лица и тела, но всё равно пропустил несколько пятен. Спасибо вам, добрые души, спасибо вам, что вы присоединились к моей борьбе с этим ужасным проклятием!» Середина игры оказалась на редкость удачной. Чтобы решить проблему, необходимо найти её причину. Согласно гипотезе мага, предку заказчика по какой-то причине пришлось заключить договор с демоном. «Ах, если бы я выбросил побольше, мы бы уже знали эту причину…» — ворчал маг. «По дурости подписал высокопроцентный контракт, не заботясь о своих потомках, балда?» — пробурчал вор. «Тогда, может, выкрадем документ и уничтожим его?» — спросила Демуазель. Неопытный мастер игры вечно будет жалеть, что позволил им это сделать, ведь удача вора превышала все нормы. «…Демуазель была умна, а вор столь же искусен. Никто не думал, что контракт попадёт в их руки так легко, но слова на нём было никак не разобрать…» Окончание тоже было необычайно удачным. Благодаря трудолюбивому и доброму (а также неопытному) мастеру игры, Демуазель в итоге втянула остальных членов партии, изрядно потрёпанных статусными эффектами, в противостояние с древним демоном. Битва была, как всегда, хаотичной: маг первым потерял рассудок, а доктор не попал ни единым выстрелом. Но как раз в тот момент, когда HP у всех были на исходе, находчивая Демуазель рискнула пойти на авантюру. Сделав ход, чтобы оказаться рядом с демоном, и с трудом выдержав его атаки, она решительно отдала доктору страшный приказ: «Стреляй в меня!» Доктор бросил кости прежде, чем мастер игры успел что-либо сказать. Каллас молча подсчитал очки и три раза глубоко вздохнул. «…Пуля пробивает слабое место демона, и гигантская тварь рушится в бездну. Он возвращается во тьму и погружается в вечный сон, унося с собой это абсурдное проклятие. Возрадуйтесь, возрадуйтесь за доблестную авантюристку и за её неудачливого напарника!» Возможно, следуя за главой или из искренних чувств, но ликование было действительно бурным. Среди шума только Каллас, который начал разбирать различные предметы, используемые для игры, был ошеломлён. Он извлёк из коробки с игральными костями золотисто-жёлтую драгоценность. «Навия… Думаю, это твоё». Там было много людей, но Глаз Бога действительно принадлежал Навии, потому что именно по её велению огромное лезвие Гео разрезало её праздничный торт надвое… вместе со столом. Поздним вечером, когда и праздник, и её волнение угасли, Навия лежала на кровати и не могла вспомнить, о чём она думала, когда получила Глаз Бога. Думала ли она об окончательной победе, доставшейся ей после долгих трудов? Или она желала, чтобы и впредь дни рождения проходили в окружении друзей, как в этот раз? Если первое, то это косвенно указывало на то, что счастливому концу должно предшествовать множество испытаний… Так что лучше выбрать второе. Так она думала, и так она уснула, всё ещё сжимая в руке Глаз Бога.