Лини

Фонтейнцам по душе истории с загадками, а хитро выстроенные дела с неожиданными поворотами сюжета всегда приводят их в восхищение. Похожие переживания дарует «магия» фокусов под светом софитов. Нужны лишь билет и немного свободного времени – и вот вы уже наслаждаетесь чудесным путешествием в неизведанное под гром аплодисментов и изумлённые возгласы публики. Если захотите узнать, новых маршрутов какого «проводника» ждут с наибольшим нетерпением, вам, скорее всего, назовут имя Лини. Он талантлив, романтичен и, несмотря на свой беззаботный вид, способен творить чудеса одно за другим. Обычно фокусникам достаточно иметь в запасе пару фамильных трюков, чтобы сделать себе имя и почивать на лаврах, не зная нужды и забот. Но каждое новое представление Лини не похоже на предыдущие. Некоторые говорят, что он всё время придумывает что-то новое, лишь потому что бедное детство оставило в нём неуёмную жажду славы и богатства. На самом же деле в своей профессии он находится в постоянном поиске чувства новизны. Без этого его желание выйти на сцену не может разгореться в полную силу. Поэтому, несмотря на рост популярности, он редко тешит жажду зрителей снова увидеть испытанные старые трюки. Наверное, некоторые преданные поклонники искренне по ним скучают. И с каждым новым представлением поводов для ностальгии у них становится всё больше.

Свои первые шаги в магии фокусов он сделал, чтобы прокормиться, но и теперь, заняв определённое положение в Фонтейне, Лини не перестаёт совершенствовать своё искусство. Всё-таки магия была по-настоящему добра к нему: она не только помогла им с сестрой выжить, но и позволила обрести признание, которое обычно люди получают от родителей. С самого начала выступления Лини тесно сплелись с его жизнью. Каждый раз, выходя на сцену под аплодисменты и крики восторженной публики, вместо должного упоения чужим восторгом он испытывал смятение. Если зрителей очаровывает сама магия иллюзий, то что может удержать представления Лини в центре их внимания? Другими словами, если внимание людей так просто приковать картами и цветочными лепестками, что мешает им с лёгкостью отвлечься на шум хлопушек и блеск фейерверков поярче? Неужели единственное, на что может полагаться фокусник, – это контакт с публикой? На последующих выступлениях Лини зрители заметили изменения – в перерывах между трюками иллюзионист стал много общаться с публикой. Нисколько не важничая, фокусник охотно делился со зрителями забавными историями из жизни. Его даже не смущали попытки зрителей вызнать, как устроены его трюки. Правда внимательный зритель догадался бы, что истории Лини не слишком правдивы, это лишь ловкая подтасовка, помогающая улучшить атмосферу представления. Но кто осудит столь безобидную ложь? В конце концов магическое шоу – это переплетение правды и лжи, вот и сам иллюзионист стал его частью. Он держит идеальную дистанцию со зрителями, удерживая равновесие между образами приветливого добряка и таинственного мага, а улыбку, прячущуюся в уголках его рта, каждый может толковать по-своему. В итоге воображение одинаково щедро одаривает зрителей – весёлых и грустных, богачей и бедняков, – и всех их равно пленяет очарование магии. Образ таинственного и элегантного иллюзиониста обрёл большую популярность. Говорят, что в создании атмосферы Лини не меньший мастер, чем в фокусах. «Правда? Мне просто хочется дать им ненадолго отдохнуть от реальности»

Новым домом Лини стал особняк «Буфф д’эте» в одном из закоулков Кур-де-Фонтейна. Особняк дал приют таким же сиротам, как Лини и его сестра. Среди жителей этого дома было заведено помогать друг другу, как в одной большой семье, и вместе справляться с последствиями трагического прошлого. Но даже после того, как руководительница особняка представила новичков, брату с сестрой оказалось не так-то просто прижиться на новом месте, а остальным – принять «чужаков». И в этой атмосфере напряжения и неприветливости Линетт на глазах у всех умудрилась сломать устройство для забора воды. Всеобщее недоверие только усилилось. Лини ничего не оставалось, кроме как взять ответственность на себя и пообещать починить насос, чтобы обычный ход жизни в доме не нарушился. Хотя Лини не слишком разбирался в механике, но из-за того, что Линетт частенько что-то ломала, он привык чинить мелкие приборы, полагаясь на интуицию. Вот только он недооценил сложность водозаборного оборудования. Усилиями Лини оно начало снова работать, хоть и через силу. Но было совершенно непонятно, устранена ли первопричина проблемы. Когда Лини окончательно растерялся, неразговорчивый с виду паренёк вдруг вызвался осмотреть и починить прибор, а заодно принёс свои извинения. Оказалось, что он отвечает за обслуживание всей техники в отеле «Буфф д’эте». И, по его мнению, поломка случилась из-за того, что он вовремя не заметил износа оборудования, так что на Линетт вина легла незаслуженно. Вопросы ответственности Лини мало интересовали, а вот золотые руки нового знакомого привели в восхищение. Лини очень захотелось поучиться этому искусству, чтобы лучше справляться со сложностями Линетт. Его собеседник не умел отказывать, так что Лини стал его помощником в крошечной мастерской. Со временем между Лини и подростком по имени Фремине завязалась дружба. Лини не жалел времени на то, чтобы побыть вместе с Фремине или другими товарищами по особняку, но обычно не расспрашивал о прошлом, а просто молча составлял им компанию. «Никому не нужна самодовольная забота» – когда-то Линетт обобщила этот жизненный урок, который оказался для Лини весьма полезным. Со временем жители особняка стали охотно делиться с Лини своими историями, и благодаря этому Лини смог лучше заботиться о своей новой семье. Фремине не понимал, для чего Лини это сближение с жителями особняка. Сначала Лини отшучивался, что при первой их встрече он решил помочь Фремине, потому что заранее знал, что его сестра доставит тому немало хлопот с техникой, и этого смущался. Но подобными заявлениями Фремине было уже не одурачить, так что под его внимательным взглядом Лини пришлось сознаться: «В моей семье, кроме меня, всегда был лишь один человек – Линетт, и это она научила меня, как нужно относиться к членам семьи».

В День основания особняка «Буфф д’эте» дети трудились не покладая рук, наполняя дом красками праздника. Для обитателей дома все сторонние праздники казались холодными и пустыми, не имеющими никакого отношения к их жизни. И только этот дом приносил в их жизнь истинное тепло. Так что за воплощение плана Лини принялись все сообща: Линетт купила множество праздничных украшений и вместе с другими детьми натягивала ленты и развешивала написанные от руки поздравительные плакаты. Фремине следил за тем, чтобы весь магический реквизит исправно работал. Лини так доверял мастерству Фремине, что в этот раз полностью поручил ему проектирование механизмов. А Лини был занят больше других: он не только следил за общими действиями, но и втайне делал последние приготовления для уникального, грандиозного магического трюка. Благодаря общим усилиям праздник прошёл отлично. Под звуки граммофона дети танцевали и ели угощение. Хотя никто из них сейчас не праздновал день рождения, но все ощущали себя так, словно заново родились. Финальным номером, разумеется стало магическое шоу, подготовленное Лини, Линетт и Фремине. В центре комнаты был водружен волшебный ящик, и все принялись ждать, затаив дыхание. Чтобы сохранить секрет, Лини не рассказал о содержимом ящика даже Линетт и Фремине. Когда в комнате погасли огни и все с нетерпением уставились на стоящего возле ящика Лини, он, несмотря на весь свой опыт фокусника, казался напряжённым. «Мои дальнейшие слова могут показаться вам преувеличением, но сейчас перед вам появится важнейший в наших жизнях подарок». И под взрывы хлопушек только что бывший пустым ящик вдруг открылся. Сначала все принялись радостно шуметь, а потом вдруг изумлённо замолчали. Перед ними появился не подарок. Это была руководительница и владелец их дома, которую они звали «Отцом». Грозная и неулыбчивая фигура «Отца» нечасто показывалась им на глаза в будни. В её присутствии никто не осмеливался неосторожно сказать или сделать что-нибудь не то. Лини, должно быть, сошёл с ума, заставив её появиться столь легкомысленным образом. Но при виде общей реакции «Отцу» и в голову не пришло кого-нибудь отчитывать. Наоборот, по её мнению, Лини заслужил похвалу за то, что прекрасно сохранил тайну и смог добиться от фокуса желаемого эффекта. В тот вечер дети наслаждались десертом в компании «Отца», и каждый получил по куску торта из её рук. Может быть, самым главным чудом магии Лини стало то, что в тот день «Отцу» удалось сбросить с себя тяжёлую ношу обязанностей и насладиться атмосферой семейной любви

Фокусы и секреты громоздились друг на друга под ногами Лини, образуя стремящуюся вверх башню. Стоя на верхушке этой башни, Лини вдыхал воздух высоты, взирал на людей внизу и понимал, что пути назад нет. Красочные фокусы, а потом и задания, которые он выполнял для особняка «Буфф д’эте», требовали от него постоянной лжи. Порой он использовал обман ради собственной выгоды, но чаще всего он служил защитой от неприятностей для других людей. Лини понимал, что однажды потеряв доверие, он уже не сможет вернуть весы суждений к начальному балансу, и даже добрые намерения тогда могут быть истолкованы во зло. Поэтому он научился, действуя с кем-то заодно, не раскрывать больше необходимого – и всё выходило гладко, каждый получал, что хотел. Но ложь не развеивается на ветру, так что Лини приходилось с предельным тщанием сохранять созданные однажды иллюзии и держаться подальше от тех, кто с ними связан. И так до тех пор, пока башня не упрётся в небеса, откуда он не сможет ни до кого дотянуться, если протянет руку, и даже образы других людей будет как следует не разглядеть. Лини всегда сознавал, что путь его связан с ложью, и этот путь долог и одинок. Люди знали блистающего в свете софитах «великого иллюзиониста Лини», но их привлекал лишь таинственный и романтический образ, а не то, что таилось у него в душе. Он не мог пожаловаться другим, он должен был, сжав зубы, продолжать, потому что не готов был заплатить горькую цену падения с высоты. Сыграв так много ролей, он начал сомневаться в том, кто же он на самом деле. Ему снова снилась башня, вершина её всё уменьшалась, а внизу простирался смертельный туман под названием «предательство», и ему было не спастись. Но когда он уже почти упал, его подхватила рука, от которой исходило знакомое тепло, возвращающее его душу обратно в тело и укрепляющее в нём его самого. «Спасибо, Линетт…» – пробормотал юноша спросонок

У деятельности особняка «Буфф д’эте» в Фонтейне благие цели, но вот методы часто бывают радикальными. Только влияние «Отца» и контроль над внутренними делами Кур-де-Фонтейна позволяют обитателям дома сохранять статус-кво. Так, Лини финансировал одного сотрудника, который предоставлял особняку сведения и устранял последствия некоторых их действий. Этот человек довольно сильно рисковал, но его это ничуть не останавливало. Он полагал, что Фонтейну сейчас не хватает такой силы, как «Отец», – способной переступить через громоздкие правила и сразу взяться за дело. Как-то Лини со смехом сказал ему: «Если тебе нужна будет помощь, я окажу услугу. Если окажешься в опасности, я спасу тебя… Хотя не слишком на это полагайся, лучше сам будь предельно осторожен». Сотрудник понимал, что со стороны Лини это лишь проявление заботы. Но порой простые слова оборачиваются пророчеством. Действия сотрудника были обнаружены, и в ожидании неминуемого ареста он отправил сообщение Лини, воспользовавшись устройством экстренной связи. Прибывшие жандармы нашли устройство и посмеялись над наивностью сотрудника: сообщники дали ему канал экстренной связи лишь для того, чтобы защитить самих себя в нужный момент, никто и не думал приходить ему на помощь. Схваченный сотрудник ответил просто: ему будет довольно и того, что остальные смогут уйти от слежки. Он по-прежнему считает, что правильно поступил, начав с ними сотрудничать. Когда жандармы уводили его, из заранее расставленных вокруг дымогенераторов повалил густой дым, затем мелькнула ослепительная вспышка… Заговорщик оказался в реке Флёв Сандр, откуда его спас Фремине. А жандармы, по слухам, долго гонялись за устремившимся в небо огнём, полагая, что преступник скрылся с места с помощью летательного аппарата. Но в итоге обнаружили, что к планеру было привязано бревно с одеждой. На самом же деле Лини использовал давно подготовленный отвлекающий манёвр, чтобы отвлечь жандармов и дать своему человеку возможность уйти от опасности под этим прикрытием. Сотрудник потом признался, что мало на что рассчитывал, нажимая на кнопку устройства, – всё-таки ни фокуснику, ни особняку сирот нельзя было доверять. Но ему захотелось рискнуть, пусть даже шансы на успех были невелики. «Ха-ха, доверять другим – это всегда рискованная авантюра. Но переживать было не о чем – пусть фокусники и горазды обманывать, но они никогда не обманывают ожидания публики»

Среди подобранных Лини и Линетт кошек есть один совершенно особенный кот – Росселанд. У каждой кошки в особняке есть место, которое она считает своим, и Росселанд питает особую привязанность к шляпе Лини. Шляпа – главный реквизит фокусника, так что из-за пристрастия Росселанда Лини приходилось каждый раз прогонять его оттуда – что было весьма непросто, так как его мяуканье производит совершенно душераздирающее впечатление, особенно на Лини и Линетт, которые и сами долго боролись за то, чтобы иметь свой дом. Так что брат и сестра начали искать подходящую замену. Но какой бы прекрасный новый дом они ни предлагали Росселанду, тот не обращал на них ни малейшего внимания. Лини даже сделал на заказ полностью идентичную шляпу, полагая, что это положит конец кошачьей разборчивости. Но в итоге Росселанд начал считать своей собственностью обе шляпы и обижался каждый раз, когда хоть одну из них уносили. И всё же поведение кота не выходило за рамки. На самом деле требования кота были не такими уж недостижимыми. После долгих размышлений Лини наконец пришла в голову идея – включить кота в магические представления. Вместе с Линетт они смастерили тряпичную игрушку внутри шляпы. В обычное время она служила Росселанду подушкой, а во время представлений кот забирался внутрь, придавая игрушке милый и забавный вид. Росселанд оказался котом не из пугливых – более того, новая работа ему очень понравилась. Видимо, свет софитов так пришёлся ему по душе, что вне сцены он перестал так настойчиво защищать свою собственность, если ему приходилось ненадолго покинуть «гнёздышко». Как-то во время выступления Лини совершил ошибку из тех, что с ним случались редко, – забыл за кулисами карту, которая должна была появиться на сцене. У него было в запасе лишь несколько секунд, чтобы придумать, как спасти ситуацию, не теряя непринуждённого вида. Но, к его удивлению, парящая шляпа словно бы была тяжелее обычного – каким-то образом внутри оказался Росселанд. Из шляпы показалась игрушка, а вместе с ней – под всеобщие аплодисменты – и нужная Лини карта. Он вздохнул с облегчением, хотя и остался крайне изумлён. Подумав, он пришёл к выводу, что под их влиянием Росселанд тоже овладел искусством исполнения магических фокусов.

После того как Линетт обрела благосклонность богов, ей стали доставаться всё более сложные и опасные задания. Из-за рискованности оперативных планов и строгой анонимности, взяться за работу могла только обладательница Глаза Бога Линетт в одиночку, так что они с братом стали чаще действовать порознь. Лини никак не мог с этим смириться. Не только потому, что они с детства всегда были вместе, но и потому, что он знал – от этого расставания тревожно не только ему. По-прежнему быть рядом с сестрой и оказывать ей посильную помощь – это его желание было непреложным. Наверное, его душа была недостаточно чистой, чтобы привлечь внимание богов, так что у него было мало шансов преодолеть разрыв в их способностях. Разве что… Он всерьёз обратился к «Отцу», утверждая, что ему необходима таинственная и опасная сила Глаза Порчи, чтобы действовать вместе с сестрой. После долгого молчания «Отца» два косых креста словно прошили душу Лини насквозь – она редко проявляла подобную ярость по отношению к домашним. «А Линетт тоже этого хотела бы?» – простой вопрос «Отца» словно оборвал натянутые в душе Лини струны. В оцепенении ему почудилось, что он слышит слова сестры: «Никому не нужна самодовольная забота». Продолжать разговор не было смысла. Он знал, что его желание быть рядом с Линетт ценой использования Глаза Порчи не исполнится. И только сейчас понял, насколько нелепой была эта идея. «Отец» собралась уходить, но сначала напомнила ему, что это не первый раз, когда ему не хватает сил, но раньше он всегда находил решение. Лини заперся у себя, обдумывая слова «Отца». Когда они с сестрой оказались на улице, ответом стала «магия». Что может стать ключом в этот раз? Лини нашёл досье по всем заданиям, которые выполняла Линетт, и стал тщательно анализировать процесс выполнения каждого из них, моделируя каждое действие сестры. Нужно ли было проходить через это опасное ущелье, чтобы приблизиться к цели? Так ли было необходимо прыгать в быструю реку, чтобы скрыться с места преступления? Нет, просто Линетт прикрывал свет Глаза Бога. Так Лини начал составлять подробные планы будущих заданий сестры. Хорошо её зная, он мог выбрать наиболее подходящие маршруты, самые практичные инструменты и наилучшие точки встречи. Доверие между ними осталось прежним. В глазах уходящей сестры больше не было такого напряжения, а при встрече они радостно и сердечно обнимались. Благосклонность богов или её отсутствие не могут помешать человеку защитить свою семью. Но даже самые хитроумные планы могут пойти наперекосяк. После десятков успешно проведённых операций, детей особняка предали, и перемещения Линетт оказались раскрыты. Перед братом и сестрой возвышался утёс – всё, как в ту ночь, когда Линетт обрела Глаз Бога. Но на этот раз настал черёд Лини переломить судьбу в недобрый час. Он раскрыл аварийный планер и, схватив сестру, прыгнул с обрыва. В это время преследователи подоспели и начали стрелять. Лини менял направления, уклоняясь от пуль, но всё же планер пробили в нескольких местах, и, не удержав равновесия, они начали падать. Лини стиснул зубы, не желая сдаваться. Даже если сама судьба хочет выступить против того решения, что он нашёл для спасения семьи, он будет бороться до конца. Их преследователи злорадствовали – при падении на такой скорости у жертв нет шансов выжить. Разве могли они предположить, что в небе возникнет пламя и станет толкать планер к стремительной реке неподалёку? Сила Пиро изменила траекторию падения, а энергия Анемо защитила их тела. Два луча света переплелись в лунной ночи, а потом исчезли – медленно, как затихают аплодисменты. Лини не стал гадать о смысле сияющего Глаза Бога, оказавшегося у него в руке. Это было уже неважно